«К Чаадаеву» анализ стихотворения А.С. Пушкина

К Чаадаеву анализ стихотворения Пушкина

Послание к Чаадаеву написано в 1818 году. Петр Яковлевич Чаадаев (1794—1856), к которому обращено стихотворение, был одним из близких друзей Пушкина. Поэт познакомился с ним еще в Царском Селе и поддерживал дружбу в Петербурге. С 1821 года Чаадаев был членом тайного декабристского общества «Союз благоденствия», но впоследствии отошел от вольнолюбивых идеалов прежних лет. Проведем анализ стихотворения Пушкина «К Чаадаеву».

Лицейская лирика

Стихотворение «К Чаадаеву» впечатляет своей страстностью, восторженностью, политическим темпераментом, чисто юношеским воодушевлением и свободолюбивым пафосом. Интересно и то, что в этом послании мы, с одной стороны, найдем почти все элементы, присущие лицейской лирике, а с другой — ростки, «разработки» (по выражению друга поэта И. Пущина) будущих зрелых произведений, образы-лейтмотивы, которые затем не раз будут настойчиво повторяться, варьироваться, развиваться в последующем творчестве поэта.
Первые четыре строки — прощание с юными либеральными иллюзиями и надеждами на обновление общества, на конституцию и демократические свободы. Не только «юные забавы» исчезли, «как сон, как утренний туман».

Чаадаев

Промелькнуло, обмануло, не оставив никакого следа и «дней Александровых прекрасное начало». Что же осталось от тех дней? Ничего. Ни «любви», ни «надежды», ни «тихой славы». В этой триаде не хватает привычного слова «вера» («вера, надежда, любовь»), но это ключевое слово еще появится в стихотворении. Оно оставлено для заключительной, ударной концовки, для последнего воодушевляющего призыва.

Мотив «славы»

Здесь оно пока уступило место словосочетанию «тихая слава». Мотив «славы» — один из основных и устойчивых мотивов лирики, да, пожалуй, и всей поэзии Пушкина. В «Словаре языка Пушкина» подсчитано, что «слава» встречается в творчестве поэта в разных значениях около 500 раз. На память приходят и названия некоторых стихотворений Пушкина: «Желание славы», «В надежде славы и добра…» («Стансы»).

Но дело, конечно, не в частоте употреблений этого слова. Пушкин всю свою жизнь, до итогового «Памятника», размышлял о том, что есть слава — результат ли это всеобщего признания или общепринятого мнения, мирской молвы, широкая известность или вздорные светские слухи и толки:

Душе наскучили парнасские забавы; Не долго снились мне мечтанья муз и славы… Его стихов пленительная сладость Пройдет веков завистливую даль, И, внемля им, вздохнет о славе младость…А.С. Пушкин 'К портрету Жуковского'

Что слава? шепот ли чтеца?

Гоненье ль низкого невежды?

Иль восхищение глупца?

Разговор книгопродавца с поэтом

И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит.
Я памятник себе воздвиг нерукотворный…

Мотив «обмана» и ложных надежд

Обманувшись в своих лучших чувствах и мечтаниях, в своих надеждах, лирический герой послания «К Чаадаеву» не предается отчаянию. Ведь это тот «возвышающий обман», который дороже «тьмы низких истин», то благородное заблуждение, которое всегда связано с лучшими, к сожалению, быстро преходящими порывами юности, которое понемногу рассеивается под бременем лет, но все же оставляет свой след в душе каждого человека.

Пушкин

У Пушкина мотив обмана, мотив ложных надежд, несбывшихся ожиданий часто сравнивается со сном, а это, в свою очередь, ведет нас к раннему, не столь юному, как Пушкин, но столь же философски «умудренному» в своих первых стихах Г. Р. Державину:

Как сон, как сладкая мечта, Исчезла и моя уж младость…

На смерть князя Мещерского
Что ж, видно, петь «поблеклый жизни цвет без малого в осьмнадцать лет» свойственно всем молодым поэтам.

Призвание и вера в лучшее будущее

Начавшись на этой слегка пессимистической ноте, пушкинское послание переходит в иную, мажорную, бодрую тональность:

Но в нас горит еще желанье,

Под гнетом власти роковой

Нетерпеливою душой

Отчизны внемлем призыванье.

В первой строке этого четверостишия накал чувств передается через образы горения, огня. Обычно уподобление страстного желания огню характерно для любовной лирики. В послании же «К Чаадаеву» эти образы употребляются в политическом контексте. Да и самая лексика, терминология этого четверостишия, как, впрочем, и всего стихотворения, подчеркнуто гражданская, декабристская: «под гнетом власти роковой», «отчизны».

Под гнетом власти роковой

Далее политический подтекст стихотворения становится все более явственным. «Под гнетом власти роковой» еще сильнее надежды и упования на победу справедливости, на торжество свободы. В неволе, в политическом рабстве еще слышнее «призыванье», голос «отчизны», еще нетерпеливее ожидание «минуты вольности святой». Таким образом, служение родине неразрывно связано в сознании поэта с борьбой против угнетения, против неправедной власти.

Любовь и свобода

Обращает на себя внимание также характерное для пушкинской лирики сравнение любви и вольности («Мы ждем с томленьем упованья // Минуты вольности святой, // Как ждет любовник молодой // Минуты верного свиданья»), «Свобода, вольность» — постоянная пушкинская тема, часто сложно связанная, переплетающаяся с темой любви. Для Пушкина эти два понятия — «свобода» и «любовь» — нераздельны, созвучны:

Любовь и тайная свобода

Внушали сердцу гимн простой,

И неподкупный голос мой

Был эхо русского парода.

К Н. Я- Плюсковой

От четверостишия к четверостишию патетический накал, гражданский пафос послания все более усиливается. Политически значимые слова-эмблемы звучат все чаще. Вновь и вновь слышны слова, обладающие для поэта и его современников особым политическим ореолом, свободолюбивым подтекстом, окрашенные особой экспрессией:

  Пока свободою горим,
Пока сердца для чести живы,

Мой друг, отчизне посвятим

Души прекрасные порывы!

Мотив свободы определяет тональность всего произведения. Но как оригинально и разнообразно вводится этот мотив, какими дополнительными смысловыми оттенками каждый раз наполняется мотив «вольности» в различных местах послания! Если в первой части стихотворения свобода ассоциировалась, сравнивалась с любовью, то здесь вновь встречается образ «горения», но с другим конкретным наполнением, другой эмоциональной окраской. Там было: «Но в нас горит еще желанье».

Звучит несколько неопределенно, абстрактно. Так можно сказать и о любовном желании (сравним «В крови горит огонь желанья…» — стихотворение 1825 года). Здесь уже более конкретно, недвусмысленно, прямо: «Пока свободою горим». «Свобода», «честь», «отчизна» — символы одного ряда. Каждый из них обладает исключительной смысловой емкостью и вместе с тем хорошо вписывается в метафорический строй этого стихотворения, в сложный комплекс гражданских, политических чувств и идей.

Призыв не сдаваться

Поэт призывает своего друга, нет, не просто друга — «товарища» (Пушкин употребляет более высокое слово, обращаясь к Чаадаеву, а в его лице и ко всем единомышленникам, всем передовым людям России) посвятить свою жизнь святому делу освобождения отчизны от самовластья, употребить во благо отечества «души прекрасные порывы». И это обеспечит более прочную и благодарную память потомства, нежели упование на «тихую славу» поэта, воспевающего любовь, «юные забавы» и радости жизни.
Заключительные строки послания исполнены благородным пафосом, высоким воодушевлением, юношески чистой, сильной и пламенной любовью к родине, к свободе:

Товарищ, верь: взойдет она,

Звезда пленительного счастья,

Россия вспрянет ото сна,

И на обломках самовластья

Напишут наши имена!

Справочник для школьников
2 комментариев
Старые
Новые Популярные
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
Мира

Легко сказать — верь. Анализ стихотворения понравился.

Виктор

Здесь стоит добавить небольшой экскурс во взаимоотношения Чаадаева и Пушкина, которые не сразу пришли к дружеским. Поначалу они показались друг для друга весьма противоречивыми личностями, но лишь после знакомства и длительного общения, Чаадаев начал восхищаться Александром Сергеевичем Пушкиным. Причиной этому стали общие взгляды, такая информация добавила бы контекст к этому анализу.